Воспоминания

Вечером, как и пять лет назад, мы собрались тесной компанией. С нами опять были и Булат Шалвович, и Ольга Владимировна. И опять звучали любимые песни в непередаваемом авторском исполнении.

С этого дня мы с Исей порешили переписываться.

Мне остаётся рассказать о встрече с Исаем Наумовичем моей дочери, Любы, на которой я сам не был, но она, к счастью была заснята на видео и я могу просматривать её, когда душа просит.

Но сначала — небольшая предыстория. Она ещё интересна и сама по себе.

Однажды, году в 91-ом, моя дочь Люба и её муж Олег гостили у его родственников, и те вдруг показали им письмо, присланное его тётушкой из Австралии (!) 30 (!) лет назад. По их словам, ещё в конце 20-х годов ей удалось выехать сначала в Маньчжурию, а потом — непростым путём, ещё дальше — в Австралию. По меркам тогдашней советской жизни наличие родственницы за границей грозило серьёзными неприятностями. Поэтому родные не могли поддерживать с ней никакой связи и ничего не знали о её судьбе до 1961-го года, когда это самое письмо (видимо, одно из многих) почему-то было пропущено. Но и тогда никто не решился написать ответ, а письмо просто спрятали. И вот теперь, когда рушились бесчеловечные советские запреты и исчезали многолетние страхи, Люба и Олег не упустили возможности восстановить разорванные родственные узы. С общего согласия они написали в Австралию — без особой надежды: всё могло случиться за эти долгие годы! И — чудо! — старенькая тётушка оказалась жива и здорова! Живы и здоровы были и её сыновья — Алекс и Ник, уже в почтенном возрасте, со своими семьями! Завязалась переписка, в результате которой была обговорена поездка Ника — двоюродного брата Олега — в Россию летом — осенью 92-го года.

Когда мы встречали нашего гостя, перед нами предстал высокий симпатичный пожилой джентльмен, уже с проседью, но очень моложавый на вид. К нашему удивлению, он прекрасно говорил по-русски, что сразу же сняло проблему общения. Ещё задолго до его прилёта Люба с Олегом тщательно продумали программу его пребывания в России на все полтора месяца. В частности, была намечена их поездка в Петербург втроём с Ником. Как только я узнал об этом, я тут же созвонился с Исаем и узнал, сможет ли он повидаться с «московскими гостями». Ответ был самым радушным. И эта встреча состоялась и превзошла все наши ожидания!

Гостеприимные хозяева, у которых квартировали наши туристы в Питере, приняли Исая, как дорогого гостя. Бесценным свидетельством этого вечера стала видеосъёмка, которую Ник начал вести, как только после застолья и разговоров Исай взял в руки гитару. Последующий импровизированный концерт, данный им от своей щедрой души и исполнительского мастерства, невозможно описать: можно только смотреть и слушать, благодарно открыв рот, благо и смотреть, и слушать можно сколько угодно — видеоплёнка растиражирована по всем друзьям и знакомым. Думаю, что Исай заранее продумал репертуар своего выступления так, чтобы показать заморскому гостю весь диапазон жанров российской песенной культуры. Я не знаю, как много он пел, но на видеоплёнке (всего только 23 минуты!) есть и русские романсы, и народные песни, и цыганские мотивы, и старые бардовские песни, и городской фольклор, и советская лирика, и современные авторские песни с непередаваемым еврейским юмором, и, наконец, хлёсткая политическая сатира, бьющая наотмашь по всей советской системе и её тупым вождям.

Я до сих пор просто счастлив, что с самого начала поспособствовал этой незабываемой встрече. Недавно а разговоре с Ником мы вспоминали эту его поездку и он признался, что встреча с Исаем в Петербурге стала для него одним из самых ярких впечатлений от России. И уж совсем пронзительная подробность: мелодии некоторых романсов он узнал — он слышал их в детстве, когда в русской колонии Австралии их исполняли на музыкальных вечерах.

После этого прошёл год с небольшим. Близился Новый, 1994-ый.

Я успел отправить Исе новогоднюю открытку.

Пришла встречная открытка от него — как всегда, тёплая, дружеская, с привкусом лёгкой иронии.

Отшумели новогодние праздники. Закончилась вторая неделя января.

И — звонок Володи Соловьёва. И — горькая весть, как удар, от которого нельзя защититься...

Я пишу эти последние строки в канун очередной годовщины того печального дня.

Время помолчать.

Но стоит коснуться пульта — и на огромном экране возникает чудо: петербургская комната, рокот гитары, задушевные нотки чудесного голоса... Поёт Ися... Вот здесь, совсем рядом...

И на полке, в ряду книг, дорогих сердцу, есть и небольшая книжечка его стихов, подаренная мне его сыном, Сашей. На её страницах — настоящие поэтические жемчужины.

А моя судьба сложилась так, что я уже несколько лет живу далеко от России — в Австралии, в семье дочери. Жена переехала сюда ещё раньше. У нас — внучка и два внука — все уже почти взрослые. Как ни хорошо здесь жить, но всё-таки это — не Родина, и, когда я писал эти воспоминания, то почти физически погружался в далёкое прошлое, которое здесь греет душу особенно.