Воспоминания

Вся моя прежняя (т.е. допенсионная) жизнь - школа, студенчество, общение после окончания ВУЗа - была тесно связана с Исаем Наумовичем Шейнисом, для меня просто Иськой.

Чтобы изложить события, происходившие в течение почти полувека, лучше использовать классическую схему - хронологию.

Итак, в родную Калугу я вернулся вместе с родителями в 1946 г. после увольнения отца из Красной Армии. Здесь и поступил в школу № 13, где к тому времени уже учились Ися Шейнис, Боря Кашин, Володя Соловьев, Игорь Шаров. Почти у всех учеников были, согласно современному сленгу, "погонялы" - у меня - "Гаврила", у Кашина - "Боб", у Соловьева - "Соловей", у Шарова - "Шарик". И только к Исаю ничего "не прилипало". Школа была семилеткой, и мы своим классом в почти неизмененном составе продержались до 1951 г.

С Исаем сдружились легко и сразу. У нас был частный дом - с огородом, обязательной собакой. Исай был здесь частым и желанным гостем. Мои родители очень сблизились со Штерной Давыдовной, мамой Исая, и зачастую вместе посещали доступные в те времена оазисы развлечений - драмтеатр, кино.

Обстановка среди учащихся в классе была типичной для конца 40-х - начала 50-х годов: конфликты между шпаной и "хорошими мальчиками"; группу шпаны возглавлял Шарик. Одной из задач у него было не только подраться с Исаем, а регулярно избивать его, тихого еврейского мальчика. Я входил в состав группы, которая провожала Иську до дома (400 м от школы); по дороге были бесконечные стычки. Иську провожали до двери, а оставшиеся расходились по своим адресам.

В шестом классе я, будучи председателем совета отряда, снимал на линейке с Шарика пионерский галстук, а он зловеще шептал: "Только выйди за дверь школы - мы с тобой посчитаемся".

Перенесемся в 2002-й год; я живу на старой улице, где мы когда-то с Исаем катались на санках, играли в футбол. Вдруг соседка заводит ко мне в квартиру не просто крупного мужчину, а человека-гору, и тот смеется и ждет, когда я его узнаю. Не узнаю! Оказывается, это Шарик, живущий теперь в Москве и приехавший сюда по личным делам; мы не виделись с 1954 г. Одним из его первых вопросов был: "А как там Иська вписался в Питер?" "Нет уже Иськи", а с 2006 г. нет и Шарика.

По окончании семи классов всех, кто хотел продолжать обучение, перевели в школу 5 Калуги, где объединили в класс 8"Г", и где мы встретились с будущей легендой бардовской песни Булатом Окуджавой. Теперь я с Шариком и Бобом Кашиным был в одной лыжной команде, а я с Шариком также в волейбольном, настольном теннисе и в гонках на шлюпках, а еще на всех школьных вечерах-танцах с посещением женских школ (тогда еще было раздельное обучение). Исай же вел тихий образ жизни, посещая кружок струнных инструментов во Дворце пионеров.

Из событий последних лет обучения самым запоминающимся была смерть И. Сталина. Тогда, в марте 1953 г., нам (мне и Исаю) доверили представлять наш 9«Г» класс. Согласовали с руководством школы, собрали деньги, и мы двинулись в Москву - в то время ежедневно ходил пассажирский поезд Калуга - Москва, в 24⁰⁰ - отправление, в 6⁰⁰ - прибытие в столицу. Ни электричек, ни автобусов не было. Наивные мы ребята! Вокзал закрыт, все оцеплено солдатами. Мы с Исаем пробрались на железнодорожные пути, залезли в какой-то товарняк, проехали 20 км до платформы «Тихонова пустынь», где нас сняли сотрудники МГБ и на своей а/м отправили в Калугу к родителям.

Вплоть до окончания школы 5 в Кадуге Исай не участвовал ни в каких спортивных состязаниях, не ходил на танцы, тем более в женские школы (где нередко все заканчивалось не только кулачными боями, но в ход шли кастеты, бляхи, заранее принесенные с собой). И лишь спустя много лет я узнал, что уже в то время Иська писал стихи.